Держать убедительную победу над коррупцией в партии. Об этом, как передает официальный печатный орган ЦК КПК "Жэньминь жибао", во время речи, посвященной 40-летию с начала политики реформ и открытости, заявил председатель КНР Си Цзиньпин.
"Мы твердо придерживаемся строгого внутрипартийного управления, очистки внутрипартийной политической среды, неуклонного соблюдения дисциплины, стремимся всеми силами бороться с формализмом, бюрократией, гедонизмом и расточительностью, проявлять нулевую терпимость и строгость в борьбе с коррупцией", — отметил он.
Кроме того, китайский лидер подчеркнул нулевую терпимость и строгий курс на борьбу с мздоимством.
"В деле борьбы с коррупцией достигнута решительная победа", — сказал Си Цзиньпин.
— Победа над коррупцией — золотая мечта любого режима, и чем он коррумпированнее, тем больше пропагандистских орудий нацелено на это почти мистическое воплощение государственного зла, — отметил в интервью "Свободной прессе" член Бюро Президиума партии "РОДИНА", директор Института свободы Федор Бирюков.
— Сколько существует власть и государство, столько существует коррупция, как и многие другие виды зла. Эффективность власти выражается в создании наименее благоприятной для коррупционеров атмосферы и в решимости следовать в этом плане режиму нулевой терпимости. И здесь Китай действительно демонстрирует если не головокружительные, то уж точно головоснимательные успехи.
Разумеется, Си Цзиньпин говорит сейчас "юбилейно", в ультрапропагандистском ключе, что в принципе соответствует любой коммунистической риторике, в том числе и китайской. Однако, китайский социализм многим кажется весьма привлекательным опытом, особенно в России. Причина здесь в том, что китайские власти, проводя свои реформы и декларируя приверженность открытости, вместе с тем отнюдь не ввергали страну в состояние многолетней "перманентной капитуляции", как это было в СССР перестроечного периода и в РФ 90-х годов. Именно сочетание реформаторства и здорового консерватизма более всего интересует и привлекает российскую аудиторию в китайском опыте.
— А нам возможно ли было раньше или можно ли сейчас его перенять?
— Это сомнительно из-за различия в национальной психологии, в традициях власти, в различных исторических парадигмах наших стран и народов. В России коррупция не считалась и не считается чем-то абсолютно неприемлемым. По крайней мере, с петровских времен для власти важнее личная преданность, лояльность, следование корпоративным правилам, верность и надежность людей системы. А что на лапу берут, так это, мол, "издержки производства". И общество точно так же смотрит на вещи. До сих пор, особенно пожилые люди в провинции, голосуют на выборах за партию власти, ошибочно полагая, что "эти хоть уже наворовали, а новые придут, вообще все украдут". То есть с точки зрения миллионов избирателей речь вообще не идёт о наказании чиновников за коррупционные преступления, речь только о том, что кто-то уже, вероятно, устал воровать и поэтому предпочтительнее "голодных волков". А любая "федеральная" кампания против коррупции автоматически приводит к новым громким уголовным инцидентам, уже с участием самих "борцов".
Примерно то же самое, кстати, происходит в Италии и других средиземноморских странах. Такова историческая и психологическая специфика. Парадокс в том, что Россия — северная страна, мы по-северному суровые люди, но когда дело касается коррупции — тут русские настроены максимально либерально. И, пожалуй, единственный выход из положения — регулярное обновление властных структур, самое беспощадное, даже бесчеловечное отношение к коррупции со стороны федеральных властей, общегражданская солидарность в плане отказа "давать на лапу". Возможен ли такой идеально-популистский сценарий в нашей стране? Полагаю, сейчас на это не дадут ответ никакие пророки и мудрецы, даже китайские.
